Морские звезды - Страница 87

— Ладно. Только дай мне сначала проанализировать сегодняшние данные и сравнить с предыдущими. И тогда, если результат подтвердится…

— Давно пора, — Кларк хватает со дна «кальмара» и дергает ручку зажигания. — Хорошо.

Брандер качает головой:

— Не думаю. Я так не думаю.

— Итак. Умные гели предназначены для того, чтобы анализировать быстрые изменения в топографии, правильно?

Брандер сидит в библиотеке. Перед ним на одной из плоских панелей вертится картинка режима ожидания. За его плечами Кларк, Лабин и Наката тоже ждут.

— Существуют два способа быстрого изменения географического ландшафта. Во-первых, можно быстро двигаться по сильно пересеченной местности. Вот почему гели устанавливают в грязекопателях, и они управляют автопилотами на машинах. Во-вторых, можно сидеть на месте и наблюдать за тем, как вокруг все меняется.

Он оглядывается. Все молчат.

— И?

— То есть оно думает о землетрясениях, — замечает Лабин. — Энергосеть нам примерно об этом и сообщила.

Брандер поворачивается к консоли.

— Не просто о любых землетрясениях, — в голосе его появляется неожиданная хриплость. — Об одном и том же. Снова и снова.

Он касается иконки на экране. На дисплее появляются две оси, X и Y, рядом с каждой линией виднеется изумрудный текст: абсцисса — «Время», ордината — «Активность».

Линия начинает ползти слева направо по экрану.

— Это обобщенный график наших наблюдений, — объясняет Брандер. — Я попытался сделать какую-то разметку по оси Y, но единственное, что можно там поставить наверняка, — это «сейчас он напряженно размышляет» и «сейчас он расслаблен». Поэтому приходится обойтись относительной шкалой. Сейчас вы видите минимальную активность.

Линия выстреливает вверх примерно на четверть графика, затем опять выравнивается.

— Вот сейчас гель начинает о чем-то думать. Я не нашел корреляции с какими-то очевидными сдвигами, значит, он развивает активность сам по себе. Наверное, у него внутренне сгенерированная петля.

— Симуляция, — отзывается Лабин.

— Какое-то время оживление минимально, — продолжает Майк, не обращая на него внимания, — а потом — вуаля!.. — Еще один прыжок, примерно на половину оси Y. Линия держится на новой высоте приблизительно пару пикселей, потом прыгает снова. — Вот здесь он развивает серьезную мыслительную деятельность, начинает расслабляться, а потом принимается думать еще больше. — Еще один маленький скачок, затем постепенный спад. — Зельц совсем теряется в мыслях, но потом наступает долгая пауза. — И действительно, линия идет вниз без перерывов почти тридцать секунд.

— И вот тут…

Линия выстреливает вверх, чуть ли не за пределы графика.

— Тут у него, похоже, чуть не случилось кровоизлияние в мозг. Картина не меняется, пока…

Линия вертикально падает.

— …не возвращается к минимуму. Тут у нас какой-то мелкий шум, думаю, он сохраняет или обновляет результаты, и снова все по-старому, — Брандер откидывается на спинку стула, рассматривает остальных, сцепив руки за головой. — Вот и все, что он делает. Пока мы за ним наблюдали. Весь цикл занимает примерно пятнадцать минут плюс-минус.

— И все? — спрашивает Лабин.

— Есть интересные вариации, но это основной образец.

— И что это значит? — спрашивает Кларк.

Брандер наклоняется вперед, к библиотеке:

— Предположим, ты — эпицентр землетрясения, начинающегося на рифте и уходящего на восток. Угадай, сколько сдвигов породы тебе придется пересечь, чтобы добраться до континента.

Лабин кивает и ничего не говорит.

Кларк рассматривает график, предполагая: «Пять».

Наката даже не моргает, но сейчас она вообще мало что делает.

Брандер указывает на первый скачок:

— Мы. Источник Чэннера, — второй. Хуан де Фука, Осевой сегмент, — третий. Хуан де Фука, сегмент хребта Эндевар, — четвертый. Мини-гидроразрыв Бельтца,— Последний и самый длительный. Каскадная субдукционная зона.

Он ждет их реакции.

Никто ничего не говорит.

Снаружи слабо доносится звук похоронной музыки ветра.

— Боже. Смотрите, любая симуляция в вычислительном отношении наиболее интенсивна, когда число возможных результатов максимально. Когда толчок проходит через сдвиг породы, то порождает сопутствующие волны, перпендикулярные основному направлению движения. При моделировании процесса на эти точки приходятся самые сложные вычисления.

Кларк пристально смотрит в экран.

— Ты в этом уверен?

— Боже, Лен, я основываюсь на бессистемных выплесках от кучи хреновой нервной ткани. Разумеется, я не уверен. Но я скажу тебе следующее: если предположить, что первый толчок — это непосредственное землетрясение, а финальный спад — континент, а также принять во внимание умеренно постоянную скорость распространения волны, то вот эти промежуточные пики выпадают прямо на сегмент Кобба, Бельтц и Каскадную субдукционную зону. И я не думаю, что это совпадение.

Кларк хмурится:

— Но разве это не означает, что модель останавливается, как только достигает Североамериканского побережья? По идее, именно оно должно быть для них интереснее всего.

Брандер закусывает губу:

— Вот в этом и дело. Чем ниже активность в конце периода, тем он дольше.

Она ждет. Ей не нужно спрашивать. Майк слишком горд собой, чтобы сейчас промолчать.

— И если предположить, что низкая активность в конце периода отражает воздействие относительно слабого землетрясения, это значит, зельц большую часть времени просчитывает толчки, чье влияние приведет к наименьшему воздействию на континент. Обычно все его размышления останавливаются, как только ударная волна достигает берега.